Город победившего харедизма

Власть над людьми развращает, абсолютная власть развращает абсолютно.

Я вспоминаю эти мудрые слова каждый раз, когда я вынуждена обращаться к чиновникам. Да, я знаю, в других странах бывает и похуже. Но когда чиновница раз за разом объясняет мне, глупой, что для того чтобы получить скидку при выплате муниципального налога за этот год, необходимо оплатить прошлый, а для того, чтобы получить скидку за прошлый, нужно целиком оплатить этот. Нет, никакой иронии она не видит. И противоречия тоже никакого нет. Вот, в компьютере так. Что же тут непонятного?

Чиновник из отдела образования муниципалитета объясняет нам — группе родителей, что в эту школу их детей не возьмут. Там нет места. Почему, ведь можно открыть ещё один первый класс?- спрашивают наивные родители. Да нет же, настаивает «образованец», мы не хотим. В школах А, Б, В – по два первых класса, вот и идите туда. А здесь никак нельзя. Потому что так. И нечего вам высовываться со стандартами обучения, английским с первого класса и прочими радостями полу-частных школ. Мы не хотим, значит, не будет. Эта школа нам не нравится – слишком независимая.

Спорить с чиновниками бесполезно. У них компьютер сказал «НЕЕЕЕТ!». Они с другой планеты. Где право — это лево, верх – это низ и лабиринты бесконечны. Нелепый мир компьютерной игры, ставший реальностью. Прожорливая шайбочка-пэкман бегает за тобой и пожирает деньги прямо из твоего кармана.

мер города Моше Абубуль принимает посла США

О произволе чиновников пишут давно, упорно и бесполезно. Но, по-моему, самая жуткая разновидность чиновников – это дорвавшаяся до власти мафия. И в сто раз хуже – если эта мафия состоит из уверенных в своей абсолютной непогрешимости фанатиков. Если бы такой скандал с выборами, как случился у нас в Бейт-Шемеше, произошёл в Америке, то мэр сбежал бы сам из города, не дожидаясь, пока его погонят. А здесь он не только осмелился выставить свою кандидатуру ещё раз, но даже выиграл – о чем думали люди, которые за него проголосовали?

И вот теперь, совершенно уверенный в своей безнаказанности, мэр посылает силовиков, которые вламываются в нерелигиозную школу и отделяют от неё половину – в ночь на первое сентября.

Откуда берётся эта наглость? И с другой стороны – откуда берётся абсолютная покорность религиозного населения? Почему они согласны нарушать заповеди Торы, сжигая мусорники, принадлежащие муниципалитету, и бросая камни в шабат, но никогда не пойдут против слова раввинов? Почему множество из них живёт в жуткой бедности, питаясь белым хлебом с шоколадной пастой (результаты налицо — или на-живот), потому что это — самые дешёвые продукты, и при этом отказывается получить профессию? Почему у ультра-ортодоксов никогда не будет своего «Майдана»?

Иерусалим
фото mantiochus

Ортодоксальный ребёнок, родившийся, например, седьмым из десяти, знает только свой маленький райончик. Говорят, где-то там есть Тель Авив с башнями и морем, но туда нельзя, там ходят голые «шиксы». Малыш лежит в коляске, с бутылочкой, уложенной на свёрнутое полотенце, и сосёт весь день, глядя на белую стенку. На руки его не берут – избалуется, и потом мать не справится. Он не плачет – незачем. Он учится ходить в два года, пытается говорить в три – но уже поздно. Лицевые мышцы не сформировались, и говорить он будет всю жизнь невнятно, думать – тоже. Предыдущему малышу год с копейками, и он ходит в садик, где воспитатель – мужчина. Иначе не скромно. Мать стирает, готовит, гладит, водит, носит, покупает, и к концу каждого дня засыпает, обессиленная, на диване. Она беременна восьмым, у неё анемия, гастрит, грибок от ношения колготок в жару, депрессия, опущение всех органов и варикозные вены. К сорока годам она – измученная жизнью старуха. Папа бегает по инстанциям и организациям, чтобы собрать деньги на свадьбу старшего, ему 17 лет, и пора уже поторопиться. Старший внук в этой семье на пару лет старше младшего ребёнка. Дети учатся в школах – старшие мальчики приходят домой в 9 вечера.

Иерусалим
фото Йохав

Они действительно учатся изо всех сил, и действительно много знают. Но понимают ли, вот в чём вопрос. Их логика отточена, как лезвие бритвы. Но при этом они вряд ли знают, что земля круглая, и уж точно не могут найти ни одной страны на глобусе. Есть святая Земля, и есть одна большая «заграница». Они не только не знают, где у них печень, но даже и то, что она есть. О прочих селезёнках я вообще молчу. Все болезни не от нервов, а от нескромности женщин. Если потолок квартиры никогда не увидит волос замужней женщины, дети никогда не заболеют «этой болезнью», которую нельзя произносить вслух. Если не ронять хлеб, не будет недостатка в пище. Жизнь проходит в тотальном страхе – перед грехом, перед тем, что узнают, расскажут, что детей выкинут из школы. Страх не Бога, но человека. Страх перед болезнью, огромным непонятным миром. Если от него спрятаться как следует, то он не достанет, не доберётся, и не съест. Этот страх сильнее любой морали иудаизма. Поэтому и бьют женщин, осмеливающихся сесть в раздельных автобусах впереди. Поэтому, если я отвернусь от тележки в супермаркете, её «стырят». Только в ортодоксальных районах обыскивают людей на выходе из магазина… не просто так, а потому, что научены горьким опытом. Религия есть, а морали –нет. Мужчины сидят, женщины стоят. Про это нигде не написано.

Вы можете себе представить, каким одиноким и потерянным чувствует себя ортодокс из Бейт-Шемеша, оказавшийся случайно в каком-нибудь Холоне? Ортодокс – крошечный винтик в своей общине. Без общины он – ничто. Его просто не существует.

Если кто-то из них вдруг решает не подчиниться, и например, заводит себе телефон с интернетом, на него доносит раввинам родная семья, и тогда весь знакомый мир этого человека рушиться в одночасье. Представить себе это может только человек, который либо жил в Советском Союзе, и делал что-либо противозаконное, либо тот, кто внимательно читал Оруэлла. От такого человека отказываются буквально все, включая родителей и ближайших друзей. Кстати, дружбы как таковой там быть не может, так как доверять другим — опасно. Донести может – и обязан! – любой. Зарвавшийся наш мэр боится не тех, кто его избрал, а тех, у кого в руках настоящая власть — престарелых раввинов. Восстания не будет, потому что в любом случае — проиграв или победив, недовольные выпадут из общины, а это – конец.

Община – одно целое, их держит вместе общий страх. И страх только растёт – в обратной пропорции к уровню знаний о мире. Растёт их чувствительность ко всему, что вне общины. Растёт страх перед собственным телом и его функциями.

Не заходите к нам – нам мешает, как вы одеты. Мы не хотим вас видеть, потому что это страшно. Это выводит нас из нашего крошечного мирка с устоявшимся балансом сил.

20 лет назад в Израиле был один раздельный автобус – и на него пальцами показывали. Теперь это — норма. 20 лет назад не было ни шалей, ни свитеров летом, ни раздельных супермаркетов и клиник, ни женщин в чадре, с закрытыми лицами.

Иерусалим
фото brunswicksquare

Если разделить мужской и женский пол так, что, спустя пару лет после свадьбы женщина попадает к специалисту по бесплодию девственницей, и огромное число подростков испытывают влечение к собственному полу, потому что противоположного никогда вблизи не видели – это что?

Голос – это сексуально. Женское пение слушать нельзя. Давайте слушать мальчиков. Но ведь голос – это сексуально! Вы действительно не понимаете, что вы делаете, уважаемые ортодоксы? Именно маленьким мальчикам?

Если провозгласить маленьких девочек воплощением сексуальности, и убрать все публичные упоминания о них, все фотографии, рисунки, то мужчины вырастут, зная, что трёхлетняя девочка – это сексуально. Тоже не понимаете, что делаете? Сколько бы не заметали скандалы под ковёр, в конце концов всплывёт всё. И тогда содрогнётся вся страна – я вам это обещаю. Лет эдак через пять.

Если вы попробуете прикинуть, через сколько лет их лидеры, держащие общину в страхе коммунистическо-северно-корейской риторикой и запрещающие любое предотвращение беременности, доберутся до власти в стране, вполне законным путём… Если посмотреть на то, что происходит в Бейт-Шемеше, где у власти ортодоксальная мафия… Если просто прислушаться к тому, что они говорят… Если попробовать хотя бы немного просчитать будущее, то теперь страшно будет уже нам. Страшно и стыдно, что позволили этому случиться.

Те кто борется против засилья ортодоксов в Бейт-Шемеше – сами религиозные люди. Такие, как я. Невозможно видеть, как светские считают то, что они видят – грязь, убожество и невежество – проявлением нашей древней и великой веры, иудаизма. Наши предки работали и учились, никогда у евреев не было запрета на работу. Харедизм – секта, создавшая свой собственный иудаизм, уничтожив и перечеркнув то, что их в Торе не устраивает. Нельзя позволить им разрушить будущие поколения евреев. Необходимо настоять на изучении наук, языков, профессий. На том, чтобы служили в армии – хотя бы на своих условиях! На том, чтобы работали. Социальные службы не должны позволять детям расти в тотальной беспросветной нищете, для этого они и созданы. Следует создать рабочие места. Делать для них то, что делается для арабов и эфиопов. Матнасы, клубы, спортивные площадки, бассейны, как в нерелигиозных районах. У этих детей нет ничего другого – вот они и бросают камни и ломают деревья… А потом мы встаем утром и слышим, что неприкаянные подростки-харедим живьём сожгли араба. Потому что никто не остановил их, когда они крушили деревья, скамейки и всё, до чего могли добраться. Я вас уверяю – они просто не знали, что у нас нельзя взять и убить араба, как не знал подросток-араб в Бирмингеме, в Англии, что нельзя просто насиловать женщин. Это обязанность государства – сделать так, чтобы основы законодательства знали все.

Необходимо создать систему поддержки тех, кто выпал из общины – не добровольческой, а государственной поддержки. Следить за соблюдением закона и прозрачностью власти законно избранной мафии. Если посадили Ольмерта – посадят и нашего мэра. Надеемся и ждём.

Как не надо чинтить то, что не сломано

Я просто не могу оставаться спокойной, когда всех харедим называют в нашей прессе «неработающими паразитами». Кто не работает? Мне хочется волоком притащить этих людей в мой район. Здесь никто не живёт за счёт других. В моем доме живут дизайнер, учителя, офисные работники и инстуктор по плаванию, повар и певец. Я знаю финансистов, художников, маклеров, адвокатов, музыкантов,  социальных работников,  психологов, садовников, механиков  и электриков – все харедим. Они учат Тору каждый день – в свободное время.  Наш педиатр зачёсывает пейсы за уши, и сидит на работе сутками, так как детей тут столько, что земля под ними гудит. Почти все врачи у нас – харедим, и медсёстры тоже. Каждую неделю несколько беременных женщин не успевают доехать до больницы, и роды у них принимают парамедики – харедим, «в полном прикиде».
Учителя зумбы и прочих телесных радостей у нас в спорт-комплексе, представьте себе, тоже харедим. Одна по совместительству – профессор истории в Еврейском университете, еще одна – 43-х летняя мать 7 детей и бабушка двух внуков, выглядящяя не старше 30, с идеальной фигурой атлета. И таких много. Очень многие женщины делают карьеру, и видят своих очень многочисленных детей от силы пару часов в сутки. Дома – полный порядок, еду готовят по ночам.  Да, матери-героини. Да, я бы тоже усомнилась, прочитав это где-нибудь.
В нашу синагогу ходит молиться бывший физик-ядерщик, работавший когда-то в НАСА. Сейчас он работает где-то там… на работе, о которой не особо распространяется.
Я уже не говорю о владельцах и работниках пекарен, парикмахерских, магазинов, автомастерских, таксистах и сантехниках. Совсем святые работают ритуальными резниками (шохетами),  переписчиками мезуз и свитков Торы, которые продаются за неплохие деньги (свиток Торы стоит 20 тысяч долларов, не зря в синагогах ставят сигнализацию). Женщины преподают, шьют, продают, открывают частные ясли —  работают почти все. Хотя бы по нескольку часов в день.
Но тут есть одно большое «но». Дело в том, что в нашем районе живут репатрианты. Израильтян очень мало, меньше половины жителей. Израильские харедим живут в других районах, соответственно, там работает гораздо меньший процент населения. Часто они создают собственную мини-экономику, со смешными ценами на услуги. Частные уроки по 30 шекелей. Только тихо, не рассказывайте Налоговому управлению! А то все захотят так жить: в дикой нужде, без парков и кружков, в районах, где дети играют просто на асфальте. Зато проблем с наркотиками и алкоголем у них нет… По крайней мере, они в это свято верят – те, кто знает, что есть такая вещь, наркотики.
Важно знать, что есть исключения. У нас чистый, ухоженный район. Здесь живут американцы, французы, англичане, южно-африканцы, аргентинцы,  и совсем немножко «наших». Репатрианты работают врачами и профессорами. Они получили образование за границей, или до того, как стали харедим. А дети их учатся в обычных израильских «хейдерах», где довольствуются «математикой для маколета». Именно в таком  «хейдере» я имела честь видеть учителя математики, который не знал слова «задачи», и учителя английского, державшего книгу вверх ногами.  На иврите эти учителя говорят с сильным идишским акцентом, безграмотно, и вряд ли могут научить детей- репатриантов внятно излагать свои мысли.  Когда бабушки-дедушки в Америке отправятся в мир иной, а родители выйдут на пенсию, врачевать тут будет некому. Эти дети не получают «багрут», не учат даже самый элементарный английский ( если он у них, конечно, не родной),  никаких наук, никакой истории с географией.  При этом их родители честно зарабатывают свой хлеб, масло, виллы  и «мерседесы», платят налоги и дают щедрые пожертвования, как это принято у американцев.  Надо сказать, что многие нанимают частных учителей и заставляют детей сдавать экзамены экстерном.
Сдвиг в этом направлении есть, люди начинают понимать, что дальше так продолжаться не может: открываются курсы, колледжи, программы повышения квалификации.  Одновременно идёт и обратный процесс – ещё большего устрожения. Кто победит, неясно. Было бы замечательно, если бы государство вмешалось в этот процесс, но тихо, без барабанного боя, фанфар и «последних китайских предупреждений», и помогло бы людям выйти на рынок труда, получить профессию, при этом не ведя себя, как слон в посудной лавке. Как говорят те же американцы – не надо чинить то, что не сломано. Нужно лишь поддержать процесс, который уже идёт, и поощрять шекелем или льготами тех, кому уже не надо платить пособия.

How to help your divorced friend.

I find myself becoming an "expert" on divorce. Just like my friends who got divorced before me. People call me to ask for advice... the latest was - how do I help my friend? What do I say? What do I not say? Do I invite her? Do I just let her be? So, while I don't pretend to know what every woman wants to hear, I can share what worked for me. Again, this is not for me, my life is as perfect as can be, I'm writing this to help others, both divorced women and their well-meaning friends. 
Before I begin - one very important point. I cannot emphasize this enough. You do not - do you hear me? - do not!- argue with the social workers. Tell your friend you saw this. Say it a hundred times. If she's dealing with social workers (revacha),  she has to be polite, honest, respectful and mature to the best of her earthly ability. If you can, come with to all those wonderful plow-through-your-soul bureaucracy places with her. If not, ask how it was. Be there. No woman should ever have to receive the get without a close friend by her side. 
1. In the beginning the feelings are overwhelming. Grief (for it is a loss, after all. Research shows that the only life event more traumatic than divorce is death of a family member), anger, denial. The feeling is that of an earthquake - the ground under your feet turning into liquid. "It's not really happening to me, it cannot be, this is a film, and I'm about to wake up."  You're sinking, and the light at the end of the tunnel is very dim, if it's there at all. At times such as this, most people prefer to be left alone. I'd say, if you're not a best friend, or close to it, stay away. Send her a few kind words, and offer of help, so that she'll know that you are thinking of her. Believe you me, she'll remember every person who did so, and also every person who remained silent. "So sorry to hear" is enough and works wonders.  If you are a best friend, you'll know exactly what to do. Hold her hand, hug her, make her a cup of tea - and most importantly, let her talk. Let her cry, rant and curse him and her life.  Because if she doesn't do it now, the bottled up resentment will poison her life for years to come. You don't have to join in with the hatred or argue, it's enough to listen. Don't tell her that everything will be fine and that God loves her. Because she doesn't know that now. Tell her she's strong enough to handle it. That's what my friends did for me, and it helped so much. He left on a Friday, while I was baking challa. I went to see my friend, and I said to her, I don't know how will I make Kiddush. It's just so weird. (Such a little thing, I know. But when you're in that state, everything is just huge).  She said, what's the problem? You know how to make Kiddush, no? You can do it. I am still repeating those words to myself, in every difficult situation. You can do it. Every divorced woman is the little engine that could.
2. Curiosity is hurtful. Pity is worse.  Some people the whole world to know what happened, and some prefer to hide the story. If she wants to keep it private, respect that. If you want juicy stories, put your TV on.
3. Don't judge. Everybody tries to be a good enough wife. If she wasn't, and exactly where she "failed"  is  her lesson in life to learn, not yours. Don't preach from the safety of your own marriage. Don't look for faults. There is a special black angel designated for that role. You don't want to try on the cloak of the Prosecutor.
4. Don't bring God into it. You don't know what God intended for her, and you shouldn't pretend to. If you're not close enough to be comfortable to ask her when she last had her period, stay out of her conscience just as you stay out of her underwear. If she wants to talk God, she will, with you or with her local Halacha authority.
5. If she is experiencing financial difficulties, don't offer loans. Because how on Earth will she pay them back? It only adds to the burden. The best thing would be to help her find organizations that could help, that way she won't feel indebted to you personally. If you give money, do it anonymously.
6. Some people like to be invited, and some don't. It's not personal. It's just that I can't see a "normal"  home when I know my children will never have one. I don't want to see a loving and caring daddy when my kids don't have one. I don't want to see the husband and wife exchanging those private glances, so full of meaning that only they can decipher. It's just too awkward. I don't want to be the poor relative, invited out of pity. Eventually, I managed to overcome that, but still, I prefer to stay at home. No, it's not lonely. When the kids are little, it's another matter. But we are a family in our own right. We have our own family dynamics, inside jokes, memories, habits and things we do together. In my case  Shabbat is a time for dictionary and geography quizzes, reading history books at the table, discussing politics, religion, and tossing a ball from one to another, while laughing our heads off. My kids are my most important guests (a quote from R. Twersky), and that hasn't changed just because he's gone. All the important people are still here.
7. For me, the hardest thing about being divorced is living in a frozen vacuum. Walking the emotional desert. It's you and yourself and some more you.  Imagined? If you are a huggy person, give your friend a hug. It also works wonders.
8. Another hardest thing is bearing the responsibility for everyone and everything entirely on my own. If I forget to do something, it won't get done. I have to remember school books, bills, appointments, picking up times, shopping, etc, etc, and chances are, my list is twice as long as yours. If I bitch out at you, it's because  a little voice in my head is singing "Dr. Cohen today and buy potatoes" - times 100. Don't take it personally. Some people like to have help with kids, some can't manage without it, and some refuse it altogether. Ask her what she prefers. In general - just ask.
9. The times when it's hardest are the evenings, motzaei shabbat and when the kids are by him. In the evening I can stand on my porch and watch all the husbands walking or driving home. I can imagine the "how was your day" and "have some soup", and "I saw this and bought it for you". If I do that, I'll get very depressed indeed. And after the kids are in bed, there is the silence. The time that was meant to be spent with your significant other. If you really want to help your friend, send her an SMS with "good night". Call her in the evening. It's the small things that are really so huge. 
10. And lastly, to all the people who pretend they didn't see you, because they don't know what to say. This is the worst thing anyone can do. I didn't suddenly sprout hooves and a tail just because I'm bringing up my kids alone. I don't expect you to jump up and be a superman and solve all my problems. When I need a shoulder to cry on, it will be my closest friends, and not just random people. But do say hello, for goodness sake. I'm not contagious. Yes, there are good times and bad times, and one day, the tables might turn. So, say hello. 
In a nutshell - if not for my friends, I wouldn't be here today. So, I just hope and pray that every divorced woman will be lucky enough to have friends like that, and it's very encouraging that people care. Shana tova.

Зубастая крокодила и исраэлиют в пелёнках.

Расизм среди евреев - бредовая идея, не правда ли? И тем не менее, он присутствует. Особенно страдают, конечно, эфиопы. Но и "русским" достатся порядочно.

Почему-то израильтяне считают, что меня можно впечатлить, пробормотав мне в лицо: "кибенимат" и "билат" - это по-русски? Да? А научи меня ещё!"  И не понимают, почему я отказываюсь.
Ученик, видя, что я купила сендвич в школьной закусочной, решает предупредить меня: "не ешь, его вонючая русская трогала своими руками". Я говорю - не обижай мою общину! Немая сцена. Потом бормочет : "Я думал, ты американка..."  А если да? То тогда можно?

 Всё-таки мы - другие. У нас своя пресса, дети, читающие Пушкина, и представления о достойном поведении. Или - водка с криминалом?  А может - и то и другое? Мы разные, и это держит израильтян настороже. Представления о "русских" - от классической картины маслом - "ребёнок со скрипочкой"  и до "исчадия ада, привезшие сюда всё самое худшее".
А может мы  уже и не другие? Второе -третье поколение здесь часто даже не может назвать город, откуда приехали предки. Но я вижу, как им не дают забыть, что они - не такие. Не настоящие. "Исраэлиюта" нам не хватает, понимаете ли. И если мы об этом забудем, нам напомнят.  Может сами израильтяне сначала определятся с тем, что же это такое? "Настоящим" от этого легче жить, наверное. Так прятно, наверное, почувствовать себя лучшим уже благодаря факту рождения от "нужных" родителей. Если больше гордиться нечем, гордятся размерами. Ну, а если уж это подкачало, а денежек на пластическую операцию нет, то давайте гордиться расой, происхождением.  Главное - назначить чужака. Врага народа.  Это очень древний и очень примитивный рефлекс, ровесник самого человечества. Это мы, а это уже не мы. Давайте их съедим. Неужели ничего не изменилось?
Этноцентризм - вера в то, что собственная нация лучше и возвышеннее других - это первичный рефлекс, способствовавший первичному делению человеческого общества на группы. Но как любой младенческий рефлекс, он неуместен во взрослом возрасте. Эта вера принималась как аксиома до того, как в 20 веке наука доказала нам через генетику и наследственность, что все мы люди. Да ну! Кто бы мог подумать? Антропологи и археологи изучили десятки цивилизаций, бодро веривших в то, что они - лучшие. И где они все сегодня?
Я думаю, что на определённой стадии развития нации становятся перед выбором -отказ от младенческих рефлексов расизма и ксенофобии - или конец развития.  Отсюда  видно, что выбрала Россия, и отсюда предельно ясно,  что это - конец. Если не произойдёт чуда, конечно.   Чувство собственного неоспоримого превосходства заставляет преоценивать свои силы, и никакие гуси уже не смогли спасти Рим от варваров, которых они презирали, да и мы чуть было не поплатились за головокружение от успехов 67 года в году 73. За презрение к врагу приходится платить. На неком континиууме расизм/ксенофобия -политкорректность/ полное принятие всего и всеми, необходимо ценить свою культуру, но и найти в себе мужество услышать чужака. Многие ненавидят Ханин Зуаби, (и даже называют её крокодилом. Ханин созвучно слову "танин" - крокодил.) А зря. Она у нас есть, чтобы кое-чему нас научить. Это наш местный арабский Жириновский, шут гороховый, экспонат музейный, которого все обходят десятой дорогой, но внимательно прислушиваются, потому что это - голос дикой толпы. Общественное мнение - в данном случае арабов - в некоем выпаренном виде.  Концентрат на сцене. Слушайте -слушайте, и смотрите на свой "исраэлиют" в кривом зеркале. Карикатура расисткая, живая и кусючая.  Продолжите кормить ксенофобию против своих - будете иметь вот таких вот зубастых в товарных количествах.
 Можно поругать школу, это совершенно бесплатно и приносит чувство глубокого морального сползания в некую грязную яму. Обращения детей друг к другу - "грязный курд" или "тупой марокканец" - к этому привыкнуть невозможно. Но учителя действительно пытаются научить неким манерам и правилам поведения в обществе, и непонятно, почему это не работает. Факт - у нас могут прирезать за акцент или цвет кожи.  Возможно, вложенная в детстве программа пересиливает школьные усилия? Или тотальная безнаказанность поощряет всё дикое, что есть в человеке? Почему примитивный рефлекс ксенофобии настолько силён внутри одного народа?
А потому, что мы и не видим себя в качестве одного народа. Может, вспомним об этом, прячась в бомбоубежище вместе с евреями всех цветов и оттенков. Уж не поэтому ли нас обстреливают? Чтоб не забывали? Чтобы увидели друг друга вблизи?
Может, перед праздниками раскаяния и прощения, напомним детям, и самим себе, что надо прежде всего быть людьми.  Уважать тех, кто от нас отличается. Гордиться тем, над чем работал, а не цветом кожи. Да, мы дали миру много чего и кого. Да, Израилю есть чем гордиться. Но всё это теряет всякий смысл, если мы не будем одним народом. Давайте не дичать. (Ухожу, но не в монастырь, а переводить месседж на иврит. А вдруг услышат?)  Шана това!